Николай Смирнов - Джек Восьмеркин американец [3-е издание, 1934 г.]

Забивка свай шла медленно: грунт в реке был крепкий, а сваи без железных наконечников — башмаков. Плот на воде качало. Не раз коммунары приходили в отчаяние, когда за день удавалось забить две-три сваи. Ведь всего надо было заколотить шестьдесят.

На третью неделю все утомились от работы. Главное — жара изводила. Бутылкин предложил сделать трехдневный перерыв, но Николка не согласился.

— Воду обратаем, тогда и отдохнем, — сказал он.

Вечером у Чувилева разболелся живот. Он залег в кустах и сначала все стонал, а потом начал говорить, что работа на плотине непосильная и ненужная, коммуна и без электричества проживет, а через пять лет все равно у всех в избах лампочки будут:

— Ты чего? — спросил Бутылкин, подходя к нему с лопатой.

— Говорю, все от холеры здесь передохнем до социализма. На кой чорт нам свою станцию строить, когда за нас поумнее головы в городе стараются?

— Что верно, то верно.

Бутылкин сел на землю. Подошли Курка, Чумаков. Стали тихонько переговариваться. Николка острил сваю. Он услышал шопот, загнал топор в бревно, с места крикнул:

— Будя, ребята, шептаться! Подождите! Какое ваше предложение? Работы сворачивать?

Бутылкин растерялся, встал, взял лопату.

— Зачем сворачивать? — сказал он быстро. — Наше предложение — Чижи на подмогу позвать.

Об этом и не было разговора, Бутылкин так сболтнул. Но Николка за предложение уцепился.

— А что, Вася, — сказал он Капралову, — не дойти ли до Чижей? Сделаем пробу.

— Не пойдут! — крикнул Джек с воды.

— А все-таки…

Капралов отказываться не стал, а только крикнул:

— Бабы, отвернитесь!

Разделся, привязал рубашку и штаны к голове и полез в реку. Потом поплыл саженками на другую сторону.

Вернулся он часа через два. Тихо подошел к тому берегу.

— Ну что? — закричал Маршев.

— Отказал Петр Павлович. Не верит в успешность. Говорит, что силенок у нас мало.

— А Козлов?

— Обещал на захват воды притти всей артелью.

— А Советкин?

— Не мычит и не телится. Шут его разберет. — И Капралов бросился в воду.

— Слышали? — сказал Николка. — Выходит, значит, прав Петр Палыч?

— Нет, зачем? — возразил Курка. — Мы ему спесь собьем.

— Только лопатами и собьем, — сказал Николка. — Ну, становись на работу!

Отказ Скороходова придал коммунарам сил. Сейчас же поднялись со своих мест, даже Чувилев взялся за лопату. Развели костры, запели песню. В эту ночь земляные работы были вчерне закончены.

Но вот наступил день, когда и все остальные подготовительные работы пришли к концу. Рабочий рукав был обшит деревом, колесо поставлено на подставки. Два ряда свай резали реку поперек, один ряд от другого на расстоянии четырех метров. Получилась своего рода дубовая аллея на воде. Промежуток между сваями и надо было засыпать.

Инженеру Кольцову дали телеграмму, и он приехал из города, чтобы руководить работой. Послали верхового на Пичеевскую мельницу с просьбой насколько возможно задержать воду.

Засыпку решили начать в три часа утра, как только рассветет. Бой с водой должен был продолжаться без перерыва, до полной победы. А река так бурно бежала меж свай теперь, так злобно хлюпала о берег, что казалось — подготовилась она к бою не хуже людей и не намерена сдаваться.

Джек начал бить в гонг в два часа утра. Надо было покормить лошадей, поесть самим. Боби Снукс будил коммунаров, тыкаясь носом в лица спящих. Люди вставали, потягивались, некоторые купались в реке, чтобы отогнать сон. Кольцов давал бригадирам последний распоряжения.

В предутренней мгле на том берегу послышались голоса и скрип телег.

— Козлов, ты? — крикнул Николка.

— Мы.

— Что больно много лошадей привел?

— Советкин раскачался. И еще пятеро ихних.

— Ну, раз Советкин с нами, с водой справимся! — крикнул Маршев.

Солнце еще не показалось, когда приступили к работе.

Сначала между рядами свай начали бросать связки хвороста, снопы соломы. Вода не уносила их, сваи держали. Вперемежку с хворостом летели камни, сучья, дерн. Потом начали сыпать землю.

Землю вода уносила через бревна. Поэтому засыпку надо было производить как можно быстрее. Землю валили целыми возами. Правда, от каждого воза оставалось не больше четверти, но четверть все-таки оставалась.

Чижовцы работали с одной стороны реки, коммунары — с другой. К обеду от обоих берегов протянулись в воду плечи плотины. Их утрамбовывали сперва ногами, а потом трамбовками. Теперь можно было уже и на лошадях въезжать на плотину. Работа пошла быстрей. Но и вода сильней напирала в сузившемся протоке и больше уносила земли. Инженер Кольцов стоял на высоком берегу с бумажным рупором в руках и подбадривал коммунаров криками. При каждой заминке он кричал, что нельзя ни на минуту прерывать работы: плотина тает в перерывы. Коммунары и сами это видели. Но трудно было работать без отдыха после бессонной ночи.

Из Чижей пришло много народу поглазеть, как «Америка» воюет с водой. Коммунары несколько раз обращались с просьбой о подмоге, но чижовцы отвечали, что пришли только на минутку, сейчас уйдут, дома есть дела важные. Однако не уходили, а стояли на берегу, смотрели, иногда вставляли свои замечания, и это злило коммунаров. Вода положительно бушевала в среднем протоке, напор ее увеличивался, и земля не могла удержать эту широкую мутную струю.

— Хворост, хворост валите! — кричал инженер Кольцов.

Но хворосту больше не было, побросали уже весь.

— А ведь не удержим воды, ребята! — вдруг сделал открытие Бутылкин. — И стараться нечего. Сильней река всей коммуны нашей…

— Зато мы хитрей! — закричал Кольцов в рупор. — Надо за дубами в аллею ехать! Кто может?

Чарли понял, в чем дело, воткнул лопатку в землю и побежал вверх по берегу. Борьба с водой продолжалась. Сняли соломенную крышу с сарая, бросили в воду. Покидали несколько бревен, чурбанов, обрезков. Вода не унималась.

Но вот на берегу застучал трактор. Это Чарли приехал на нем и притащил на веревке пару дубков, только недавно срубленных. Дубы были с ветками, которые топорщились выше трактора, словно целый лес.

— Рубить дубы надо! — крикнул Кольцов.

Коммунары с топорами и пилами набросились на деревья и в несколько минут превратили дубы в кучи хвороста. Свалили все в проток.

— Последний натиск, ребята! — закричал Николка. — Дерн нужен! — Козлов, обдирай с краев поле!

Начали резать дерн и подвозить его на подводах. Дерн тонул в протоке, с ним вода не справлялась. Но плечи плотины сближались медленно.

Из коммуны пришли Татьяна и старик Громов. Громов постоял на берегу, посмотрел, а потом сказал с горечью:

— А видать, маху дали: за непосильную работу взялись.

— Однако доканчиваем! — крикнул Джек.

— Где там! С берега-то видней. Не хочет вода свою силу отдавать.

— Отдаст к вечеру…

— А, пожалуй, ведь отдаст! — вдруг согласился Громов и подошел к Кольцову.

Он начал говорить инженеру о том, что в старину реки прудили навозом. Кольцов согласился, что это материал подходящий. Сейчас же отрядили Чарли с трактором на скотный двор. Телег в коммуне было достаточно, и Чарли должен был привезти не меньше пяти возов. Грузить телеги пошли Громов и несколько женщин.

Воду победили только глубокой ночью. Средний проток был засыпан, и коммунары перемешались с чижовцами. Но праздновать победу было нельзя. Вода поднималась, и надо было наращивать плотину, чтобы получить вышину. Поэтому возку земли не прекращали до утра. Спали по очереди.

Утром, когда начался рассвет, увидели, что Миножка надувается, ширится по ту сторону плотины, вода затапливает низинки и кусты. Теперь река была вдвое шире, чем накануне. Но до рабочего рукава вода не доставала еще на метр.

Инженер Кольцов, в купальном костюме, сел на берегу и смотрел по часам, как вода поднимается. Возка земли на плотину продолжалась. Но работа шла вяло после вчерашнего напряжения.

К вечеру вода поднялась еще на полметра, до рабочего рукава осталось немного. Козлов и Советкин уехали домой. Работу прекратили. Люди валились с ног от усталости.

После ужина все залегли спать. Не лег только один Кольцов. Он сидел с электрическим фонариком у рукава и смотрел на воду. В полночь к нему подошел заспанный Николка.

— Вы бы полежали, товарищ Кольцов.

— Нет, подожду. Больно медленно вода накапливается. Вдруг до рукава не дойдет?

— А может это быть?

— Конечно, может. Луговая река, берега плохо обследованы. Найдет себе вода где-нибудь выход, и пойдет река мимо пашей плотины.

— Вы об этом никому не говорите, товарищ Кольцов. Упадок духа начнется.

— Ладно. Ложись, Чурасов. Завтра к утру все ясно будет.